Тело в плаще обживает сферы,
где у Софии, Надежды, Веры
и Любви нет грядущего, но всегда
есть настоящее, сколь бы горек
не был вкус поцелуев эбре' и гоек,
и города, где стопа следа
не оставляет - как челн на глади
водной, любое пространство сзади,
взятое в цифрах, сводя к нулю -
не оставляет следов глубоких
на площадях, как "прощай" широких,
в улицах узких, как звук "люблю". ©

Какой чудный это город, где можно почувствовать себя богом, куда хочется возвращаться снова и снова, здесь он ощущал себя дома. Распущенность и таинственность, чувственность куртизанок и девственная чопорность благородных дам. Ум и достоинство в купе с авантюризмом и вероломством.  Не лучшее ли место для вампира, которому перевалили за тысячу лет уже давным-давно. Нигде не чувствовал он себя так, как здесь, свободно, легко и по мальчишески бесшабашно. И  Ребекка, его любимая сестренка, что была вместе с ним, куда бы он не шел, она была здесь своей. Очередная шутка с ее стороны, спор, затеянный ею, привел его в эту постель, в богатом доме, на шелковых простынях которой стыдливо раскинулась полнотелая нимфа,  окутанная длинными рыжими волосами почти до самых пят. Глаза испуганной лани смотрели на него с бледного лица, но в глубине их теплилось то, что позволит ему победить в этом споре.  Клаус наслаждался моментов своей власти, потребности плоти, хотя и давали о себе знать были ничто с тем удовольствием, с каким он рассмеется в лицо своей сестричке. Найти самую неприступную девицу, уже почти семнадцати лет отроду, и  завоевать ее. Без внушения, укусов и прочих фокусов. Такого было ее условие. А потом взять ее, получить ее кровь всеми возможными способами.  Почти два месяца осады, наконец, подошли к концу, она была полностью его, всем сердцем, которое не было ему нужно совершенно и телом, что было важнее. Он умел быть очарователен, галантен и учтив, а уж какие серенады пел он ей под балконом. Мужчина улыбнулся, вспомнив, сколько усилий это стоило, ни одна крепость, даже самая красивая не сопротивлялась ему столь долго, делая победу еще более сладкой.  Руки его заскользили по ногам жертвы, поднимая подол и обнажая белые бедра. Девушка испуганно дернулась в попытке удержать его руки.
- Николаус, не надо… Так нельзя… Ах... – Голос ее сорвался. Что именно было нельзя она не успела договорить, слишком высоко проникли ловкие пальцы вампира.
- Ну я же люблю тебя, мой ангел, разве может быть неправильно что-то между нами. – Его голос лился медом, окутывая ее сознание  и заставляя бедра расслабится и чуть раздвинутся. – Или ты не любишь меня? – Немного резкости и обманное движение назад, и тонкие руки уже хватают  лацканы его рубашки в попытке удержать.
- Люблю, люблю. Как никого на свете. – Весь этот восторженный лепет, уже стал утомлять вампира, аромат крови, смешанный с взаимным возбуждением гнал его завершить начатое, тем более, он был уверен, его сестрица наверняка наблюдает всю сцену в подробностях . Усмехнувшись и оторвав руки  девушки от себя, Клаус резко и грубовато перевернул ее на живот, подтягивая бедра ближе к себе и задирая подол, чтобы приступить наконец к делу. Картину ему открылась весьма соблазнительная,  полные, мягкие бедра, до того белые, что казались высеченными из мрамора в сумраке комнаты.  Клаус размахнулся и ударил по ним, вызвав возмущенный вскрик.  Но не успел он развязать свои порты, как  дверь с шумом распахнулась.

Визг и крики раздались одновременно.  Несостоявшаяся любовница, с неожиданной силой вырвалась из под него, и, перевернувшись, уставилась на вошедших. Глаза его округлились, став похожими на блюдца, а из пухлых губок вырывался непрерывный крик. Испугаться ей было чего. На пороге стояли семеро мужчин, возглавлял которых,  толстый старик, не непонятным хохолком на голове и совершенно нелепым лицом.  Он кричал что-то о разврате, отсутствии у Клауса морали и уважения к чужой собственности. Из всех этих нечленораздельных воплей, понятно было одно – жених пришел, дабы вступится за честь своей невесты. И откуда он мог узнать о свидании? Глупцом Клаус никогда не был и всегда умел свести концы с концами.
- Ребекка! – прошипел он сквозь зубы, понимая, что она прекрасно слышит его. Он окинул взглядом комнату, пытаясь угадать где может прятаться эта мерзавка.  Уезжать из города ему совершенно не хотелось, а потому вампир, вопреки всему попытался решить дело миром и застегнув гульфик, принялся кланяться и извиняться, однако это не подействовало.  Глаза всех мужчин были устремлены на него и в них явно горела жажда убийства. Словно по команде они стали наступать на него.  В руках поблескивало  оружие, а у него были только руки и зубы. Да еще скорость, но их все-таки было семеро. И портить свою шкурку он не желал.   Первым на него кинулся здоровяк, возвышающийся над Клаусом почти на полторы головы, лицо он имел весьма отдаленно напоминающее человеческое и явно не принадлежал ни к одному благородному семейству.  Ох и задам я ей в этот раз. Вампир почувствовал, как волна гнева поднимается в глубине него, гнева на бесчестную сестричку и собственную доверчивость к ней, которая снова принесла одни неприятности.  Палаш в руках громилы в этот миг стал падать на него,  вампирские глаза позволили Клаусу рассмотреть весь процесс в подробностях, и не успел топор опуститься, а мужчина уже стоял в другом месте.  Остальные   заметили этот странный факт и осенили себя крестом.  Громила взревел и с криком «Навались на него» ринулся в новую атаку. Они окружили вампира, и пока он боролся с тремя,  толстяк, за чью честь сейчас и шла битва, ощутимо кольнул его под ребра сзади. Глаза вампира налились кровью, лицо превратилось в страшную маску, а адская боль скрутила члены. Чем бы не ударил его этот глупец,  оно было серебряным, и хотя убить не могло, было весьма неприятным.  Губы вампира приподнялись, демонстрируя оскал. Девушка в кровати, до того молча наблюдавшая за битвой и занятая в основном попытками скрыть пышную грудь, весьма отвлекающую взгляды нападающих, снова завизжала. Клаус уже не собирался решать ничего миром,  за секунду он достиг кровати и просто свернул орущей девке шею.  На очереди были ее спасатели.
- Дорогая сестричка, не хочешь помочь? – Клаус уже понял, по тому, как несмотря на страх, продолжали наступать его враги, что они находятся под внушением. Не дожидаясь ответа, и не обращая внимания на удары сзади и сбоку, Клаус схватил одного из мужчин, невысокого, худого бородача и впился в его горло.

Недовольство в голосе сестры заставило Клауса оторваться от вкусной крови, буквально за мгновение до того, как сердце жертвы последний раз ударило в ребра и затихло навечно.  Вампир отшвырнул свою жертву и с рыком повернулся к сестре, лицо его, измазанное кровью все еще не вернуло человеческий облик.  Он наблюдал как в ни в чем не бывало, девушка переносит тело не состоявшего жениха на постель укладывая трупы рядом, комната была похожа на покойницкую.  Девушка явно испытывала удовольствие от происходящего и наслаждалась каждым мгновением. В груди Клауса поднялась новая волна гнева, на беспечность сестры.
- Рано или поздно он должен был лечь с ней! - шутка лишь подстегнула мужчину и скользнув тенью к девушке он сжал руку на ее горле.
- Ты что творишь, черт бы тебя побрал? Я намерен возвращаться сюда снова и снова, и не шастать по помойкам и прятаться как портовая крыса! А теперь нам придется покинуть город. Ну почему всегда я должен думать о последствиях твоих выходок. - Он отбросил тело сестры к дальней стене, и попытался усмирить свой гнев. - И не думай, что я признаю себя проигравшим. На лице вампира заиграла неприятная улыбка, обещавшая Ребекке все прелести ада.
Выпустив пар и успокоившись Клаус смог оценить наконец шутку сестры. Встав напротив кровати он с улыбкой посмотрел на пару лежащую  на постели. Платье невесты было задрано, жених с неестественно вывернутой шее, почти незаметной из-за огромного подбородка склонил голову ей на плечо.
- Ну просто голубки.  Теперь они всегда будут вместе.  - Клаус снова оказался рядом с сестрой и обхватил ее лицо ладонью, сжимая пальцы на щеках. - А кто возместит мне ущерб? Столько всего я мог бы еще получить в этом чудесном городе. Есть идеи? - Глаза его задорно блестели, а кривая улыбка на измазанном кровью лице выглядела должно быть весьма неприятно.  Отпустив сестру,  Клаус вынул из-за пояса портов платок и стер кровь с лица.

Эта чертовка провоцировала его, голос, сладкий как кровь невинной девушки лился из ее пухлых губок. Она была хороша сегодня, словно специально разряженная и ухоженная. Золотые волосы роскошным водопадом скользили по спине, а платье скорее открывало все достоинства ее фигуры, чем что-то прикрывало. И когда губы еще коснулись губ Клауса, в совершенно не родственном поцелуе, ему стало наконец ясно чего она добивалась.  Она дерзко смотрела ему прямо  в глаза, бросая этим взглядом вызов. Вампир оскалился, полные губы сложились в чувственную улыбку, он придвинулся к сестре и обхватили ее шею рукой. Другая его рука заскользила по плечу, лениво поглаживая открытую кожу шеи и груди.  Она и раньше пыталась соблазнить его, но никогда Клаус еще не был так близок к тому, чтобы осуществить ее желание. Его безрассудная, сумасшедшая сестра, необузданная в любви и охоте. А почему бы и нет? Какое значение имеет их полу-кровное родство по прошествии стольких веков. Они давно уже не люди, и что им до морали людей. Да и морали, что у него, что у его сестры было не больше чем у суки в период течки.
- А ты, Ребекка? Чего хочешь ты? -  Вампир улыбнулся ей теплой улыбкой и коснулся языком губ, намеренно не спеша проникать внутрь сладкого рта. - Значит ты устроила это все из ревности? Вампир рассмеялся, а  потом  поцеловал ее, сначала нежно, затем все сильнее, губы его стали грубыми и требовательными.  Руки сдавили волну волос, запрокидывая голову назад.  Жадный рот скользнул по щеке, пощекотал ушко и замер в кровавом поцелую на шее. Какая сладкая у нее кровь. Вместе с сестрой он стремительно оказался у стены. Горы трупов в комнате перестали иметь всякое значение, напротив запах свежей человеческой крови лишь возбуждал его.  Руки его сжались на лифе, проникая под него и касаясь упругой груди. Ткань не выдержав натиска затрещала и лопнула, открывая его взору весьма впечатляющую картину. -  Этого ты жаждешь? Зубы сжались на соске, причиняя боль, пальцы ласкали второй сосок. Коленом Клаус прижимал сестру к стене, вдавливая его ласкающим движением  в низ живота девушки.  - Думаешь я хочу того же? - Голос его был хриплым, и дрожал от нахлынувшего желания.

Красивая женщина, у твоих ног, что может быть лучше. Еще чуть - чуть и жаркие губки сомкнутся на его теле, заставляя бедра сжиматься от удовольствия, а губы сжиматься, в попытке скрыть стон. Но кое-что может быть - наказание. Клаус был зол, разочарован, что Ребекке снова удалось обойти его, в самый последний момент отобрать стяг победы. Он даст ей, все чего она захочет, но только тогда, когда посчитает нужным, а сначала  мужчина хотел укротить ее, заставить подчинится. Вампир заглянул в глаза сестры, излучавшие призыв и коснулся пальцами чувственных губ.
- Ты и сама знаешь ответ, чертовка. - Ухватив белокурые локоны, он потянул женщину наверх и поцеловал.  Жестко, кусая мягкие губы, наказывая за дерзость и не послушание. Еще было слишком рано, ему хотелось поиграть с ней. Возможно, то, что могло сейчас случиться, ждало своего часа очень давно. Если бы вампир мог чувствовать, если бы позволял себе эту роскошь, то наверняка мучительно страдал бы от ревности, каждый раз, когда его славная сестричка, почти у него на глазах развлекалась с мужчинами, а порою и не только с ними.  По-прежнему, удерживая девушку за волосы, и не прерывая поцелуя, Клаус очутился возле кровати. Отпустив Ребекку, он одним движением скинул трупы с постели и разлегся на ней сам.
- Потанцуй для меня, сестричка.  Как ты умеешь. - Глаза его блестели от возбуждения, однако надежно скрывали все мысли, что крутились в голове. Губы насмешливо улыбались, но улыбка больше напоминала волчий оскал. В уголке губ собралась капля крови, чья это была кровь, было уже не важно.  Мужчина выпустил остатки сорочки из-за пояса штанов и сбросил их через голову. - Порази меня, если хочешь получить.  – Голос, декламирующий стихи, был больше похож на рык сдерживаемого желания, с придыханием.
- Танцуй наяда, нимфа Эросу послушная
   Влеки к себе и смертных и богов...
   И власть что обретешь над их телами.
   Мне в жертву принеси, как я велю.
Рука Клауса скользнула к гульфику и провоцирующие коснулась  чресл.

Роскошная, обнаженная, она двигалась как змея, чарующая своего факира. Будь на его месте, кто-то чуть послабее, или же просто человек, он давно уже валялся бы у нее в ногах умоляя о толике внимания и ласки. Но Клаус слишком хорошо знал свою сестру, и слишком давно приучил себя лишаться всех чувств, которые брали над ним слишком большую власть. Тело жаждало ее, скрыть это было невозможно, глаза жадно следили за движениями изящных бедер, роскошной груди с острыми вишнями сосков. Волосы волнами окутывали тело, создавая ауру таинственности и вожделения. В окна просачивался багровый отсвет заката, покрывая кожу Ребекки алыми всполохами, пробуждая следом жажду крови. Но все это были лишь физические ощущения, которые было до смешного легко контролировать, и которым он подчинялся лишь в силу привычки. Разум его был наполнен злобой и желанием мести, за насмешку над собой. Он тот, кого боятся все. Весь вампирский мир не желает связываться  с ним. Он тот, кто истребил всю свою семью, тот от кого отвернулся родной брат, тот, кто пойдет на все, для достижения своей цели. Он не мог спустить сестре шалости.  Пока она двигалась, погруженная в свой танец, рука его едва заметным движением ухватилась за рукоять серебряного ножа, еще недавно вонзенного ему в спину. Одним резким движением он повалил ее на кровать, и, уложив на спину, прижал сверху своим телом.  Поколебавшись лишь краткий миг, Клаус вонзил нож в сердце сестры. Он знал, сколько боли это причиняет. Но она сильная, она выдержит.
- Ты думаешь, что я соблазнюсь тобой и позволю тебе творить то, что вздумается. Мы давно не дети. Я не потерплю твоих шуток. Не со мной дорогая моя сестричка. -  Вампир склонился еще ниже, почти касаясь губами ее губ. - Ты же не хочешь отправиться  к остальным родичам? Поверь я не вспомню о тебе и не пророню ни единой слезинки. Не играй с огнем Ребекка. - Перед ней был теперь ни брат, ни любовник, а холодный и расчетливый зверь, который намеренно повернул нож в ее груди, доставляя еще больше страданий, наблюдая, как она слабеет. Если он не вынет нож, ей придется туго. - Я могу оставить тебя здесь, голую, с колом в груди, и кучей трупов вокруг.   Если только захочу этого. Надеюсь, ты хорошо усвоила урок. - С этими словами он вынул нож и встал с кровати, на ходу натягивая рубашку и поправляя штаны.

Клаус все еще был зол, эта маленькая стерва не показала и капли страха перед ним. Или она слишком хорошо знала его. Ребекка была его слабостью, он знал, что пожертвует сестрой если ему будет это выгодно, но одиночество, полное и беспроглядное страшило его. Он еще не был готов расстаться с ней и она, видимо слишком хорошо это знала. Он чувствовал кожей, как притихшая девушка бродит у него за спиной, а потом почувствовал прикосновение. Она прижалась к нему так-же как прижималась, когда он еще был зеленым юнцом, человеком, а она маленькой шаловливо стрекозой, которая доставала братьев. Его она любила больше всего. Любила тогда. В ее слова он любви, сказанные холодным вампиром, чье сердце не дрогнуло бы при убийстве целой деревни, он не верил. Она любила лишь себя, впрочем так же как и он, так разве он мог в чем то винить ее. Она боялась остаться одна, в этом огромном мире, существовать зная, что ты ископаемое, что древнее тебя лишь страшный охотник жаждущий твоей крови, этого она себе не желала. Ее покорность ослабила его гнев. Он обернулся к ней и взял ее за руку. Вместе с ней прошел до деревянной скамьи у стены и сел на нее. Ребекку он усадил к себе на колени, а маленькую белокурую головку склонил к себе на плечо.
- И я люблю тебя. И ты знаешь об этом. Но иногда ты заходишь слишком далеко. - Голосом отца, внушающего непокорному чаду правила приличия он наставлял ее. - Теперь нам нужно уезжать, бросив все дела. И ты знаешь как долго мы искали убежища. Тебе не нужно напоминать о Майкле? Мы должны быть осторожны, пока не найдем способ убить его. - Клаус наклонился и поцеловал сестру в губы, совершенно не стремясь разжечь в ней желание, скорее в знак примирения и прощения.  Улыбка заиграла на его губах, когда он с силой шлепнул девушку по бедру и скинул со своих колен на пол. - Тебе еще предстоит убрать здесь все, дорогая Ребекка. И придумать, куда бы нам отправится теперь.

Чем больше слушал Клаус сестру тем сильнее в нем разгорался гнев, питаемый ужасом. Как? Как это могло произойти. Как он их нашел. Столько лет, от него не было ни весточки и вот опять бежать. Куда? Мир не слишком огромен. Да и что такое несколько лет для вампира, живущего уже целую вечность. Хотелось просто остаться на месте и ждать, ждать когда отец найдет их и будь, что будет. Но эту мысль пришлось отбросить. Слова Ребекки о том, что он ничего бы не узнал заставили его вскинуть голову и посмотреть на сестру. Что это было. Забота о нем? Стремление оградить или она стала отдаляться от него. А не хотела ли она бежать, оставив его здесь?
- Какая разница, как ты выглядишь. Ты устроила весь этот бардак зная, что он здесь? Ты в своем уме. Впрочем это глупый вопрос. Разумеется ты безумна. - Клаус был настолько зол, что кричал на весь дом. За дверью раздались торопливые шаги. Слуги, которых не было видно теперь стучали в дверь и осторожно спрашивал все-ли в порядке. Вампир не знал даже закрыта ли дверь. Прыгать из окна было не слишком приятно. Он не выносил текущей воды, она вызывала в нем ужас не меньший, чем отец, горящий желанием убить его.  Но видимо теперь придется сделать именно это. Шаги за дверью застучали в обратном направлении. Человек явно отправился за подмогой.
- Если ли отсюда другой выход?  Показывай. Нам нужно торопится.  - Мужчина схватил сестру за руку и потащил к стене, из отверстия в которой она наблюдала за  ним раньше. - В Англию говоришь? К Джеймсу, а что мешает Майклу найти нас там? Нет мы должны уехать так далеко, чтобы он потерял наш след. Мы сумеем это сделать. Мы отправимся в Новый свет дорогая сестричка, туда где никто не знает нас.

Клаус молча проделал все телодвижения следом за сестрой и на последних ее словах оказался в пустынном дворике за ее спиной. Она боялась. Его младшая сестричка, способная уничтожить целую деревню боялась нового мира. Того, что был им знаком, но который они покинули так давно, что ничего уже не осталось в памяти.Но боятся она должна была лишь одного, его самого, его гнева, если она посмеет предать его.В его жизни и так было не мало предательств. Он подошел и обхватил ее руками, в этом объятии не было ничего эротического, это были нежные и сильные руки брата, пытающегося утешить сестру. Утешить так, как он мог бы.
- А как же я?  Ты оставишь меня? Уедешь к своему любовнику и бросишь меня носится по миру, прячась от отца одного? Если он найдет меня... нас. Ты мой единственный шанс. Мужчина развернул девушку к себе лицом и прижался лбом к ее лбу. Он знал, что слова эти были нечестны. Он прекрасно обошелся бы и без нее. Возможно это было бы даже проще. Но что-то заставляло его держать сестру подле себя, ревновать и устранять всех мужчин на ее пути, особенно тех, кто становился ей слишком дорог. Возможно и черед этого ее английского лорда тоже пришел. Она ищет защиты у другого мужчины? Чувство собственника проснулось  в Клаусе. - Нам нечего бояться, мы вампиры. Самые страшные хищники из всех. Все будет хорошо.- Рука сжала тонкую девичью ладонь. - Ты же веришь мне дорогая? - "Всегда верила. И продолжай сейчас. Не вынуждай меня на крайние меры". Клаус склонил голову ниже и коснулся губами холодных губ.